Статья 53 Конституции РФ (действующая редакция с комментариями)

Каждый имеет право на возмещение государством вреда, причиненного незаконными действиями (или бездействием) органов государственной власти или их должностных лиц.

Комментарий к Статье 53 Конституции РФ

1. Исходя из конституционного принципа правового государства, возлагающего на Российскую Федерацию обязанность признавать, соблюдать и защищать права и свободы человека и гражданина как высшую ценность (ч. 1 ст. 1, ст. 2, 17, 18, 45 Конституции), комментируемая статья закрепляет одну из основополагающих юридических гарантий их защиты применительно к случаям нарушения прав и свобод самим государством - его органами государственной власти или их должностными лицами. Из содержания данной статьи совершенно определенно вытекает, что действия (или бездействие) органов государственной власти или их должностных лиц, причинившие вред любому лицу, влекут возникновение у государства обязанности этот вред возместить, наделяя правом требовать от государства справедливого возмещения вреда каждого пострадавшего от незаконных действий указанных органов и должностных лиц. Вред подлежит возмещению государством независимо от того, каким конкретно органом из действующей системы государственных органов, осуществляющих различные властные функции (или должностным лицом), он был причинен.*(682)

Положения ст. 53 Конституции находятся в системной взаимосвязи с ее ст. 52, направленной на правовую охрану прав потерпевших от преступлений и злоупотреблений властью. При этом основное содержание и смысл ст. 52 и 53 базируется на целом ряде норм, закрепленных в важнейших международно-правовых документах, действующих применительно к рассматриваемой сфере отношений. Так, ст. 8 Всеобщей декларации прав человека закрепляет право каждого человека на эффективное восстановление в правах компетентными национальными судами в случае нарушения его основных прав, предоставленных ему конституцией или законом. Международный пакт о гражданских и политических правах предусматривает право каждого, кто был жертвой незаконного ареста или содержания под стражей, на компенсацию, обладающую исковой силой (п. 5 ст. 9), а если какое-либо лицо окончательным решением было осуждено за уголовное преступление и если вынесенный ему приговор был впоследствии отменен или ему было даровано помилование на том основании, что какое-либо новое или вновь обнаруженное обстоятельство неоспоримо доказывает наличие судебной ошибки, то это лицо, понесшее наказание в результате такого осуждения, получает компенсацию согласно закону, если не будет доказано, что указанное неизвестное обстоятельство не было в свое время обнаружено исключительно или отчасти по его вине (ст. 14). При этом участвующие в Пакте государства обязуются обеспечить любому лицу, чьи признаваемые Пактом права и свободы были нарушены, эффективное средство правовой защиты, даже если это нарушение было совершено лицами, действовавшими в официальном качестве, а равно обеспечить применение компетентными властями средств правовой защиты, когда они предоставляются (ст. 2).

Исходя из ст. 1, 5, 13 Конвенции о защите прав человека и основных свобод 1950 г., закрепляющих обязательство государства соблюдать права человека, в том числе одно из важнейших - право на свободу и личную неприкосновенность, предоставляя в случае нарушения эффективное средство правовой защиты, ст. 3 Протокола N 7 к Конвенции содержит положения о компенсации в случае судебной ошибки. О необходимости включения государством в свою правовую систему юридических гарантий на возмещение, справедливую и адекватную компенсацию, в том числе средства для возможно более полной реабилитации, говорится применительно к жертвам пыток в Конвенции против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания 1984 г. Требование законной компенсации, обладающей исковой силой, для жертв незаконного ареста или содержания под стражей подтверждается и ст. 85 Римского статута международного уголовного суда 1998 г.

2. С учетом приведенных принципиальных международно-правовых подходов должно определяться содержание не только ст. 52 и 53 Конституции, но и всего российского законодательства, призванного регламентировать отношения, возникающие в связи с возмещением государством вреда, причиненного незаконными действиями (или бездействием) органов государственной власти или их должностных лиц. Как справедливо отмечается в юридической литературе, наиболее подробно "случаи возмещения государством нанесенного им и его органами вреда регулируются гражданским законодательством".*(683) И это вполне обоснованно, поскольку ГК среди основных начал гражданского законодательства предусматривает восстановление нарушенных прав (ст. 1) с использованием для этого широкого круга различных способов защиты (ст. 12), включающих как полное возмещение убытков (ст. 15), так и компенсацию морального вреда (ст. 151). Так, исходя из ст. 16 ГК, убытки, причиненные гражданину или юридическому лицу в результате незаконных действий (бездействия) государственных органов, органов местного самоуправления или должностных лиц этих органов, в том числе издания не соответствующего закону или иному правовому акту акта государственного органа или органа местного самоуправления, подлежат возмещению Российской Федерацией, соответствующим субъектом РФ или муниципальным образованием.

Дальнейшую конкретизацию положения ст. 16 ГК находят в гражданско-правовом институте возмещения вреда, причиненного актами власти, важнейшими принципами которого являются принцип вины и принцип полного возмещения вреда. Первый из указанных принципов заключается в том, что обязанность возмещения вреда возлагается на причинителя лишь в случаях виновного причинения вреда, а второй - в том, что посредством возмещения вреда достигается восстановление того, в первую очередь имущественного, положения потерпевшего, которое существовало до факта причинения вреда. По своей юридической природе обязательства, возникающие в силу применения норм данного института, представляют собой правовую форму реализации гражданско-правовой ответственности, к которой привлекается в соответствии с предписанием закона причинитель вреда. Так, ст. 1069 ГК содержит конкретную норму об ответственности за вред, причиненный государственными органами, органами местного самоуправления, а также их должностными лицами. Применение данной нормы предполагает наличие как общих условий деликтной (т.е. внедоговорной) ответственности (наличие вреда, противоправность действий его причинителя, наличие причинной связи между вредом и противоправными действиями, вины причинителя), так и специальных, связанных с особенностями субъекта ответственности и характера его незаконных действий.*(684) Согласно прямому указанию в законе, вред в этих случаях возмещается за счет соответственно казны РФ, казны субъекта РФ или казны муниципального образования, под которыми понимается принадлежащее данным субъектам имущество, не закрепленное за какими-либо государственными или муниципальными предприятиями или учреждениями. Соответственно, к казне относятся прежде всего бюджетные средства, управление и распоряжение которыми осуществляется, согласно нормам БК, уполномоченными на то государственными (муниципальными) финансовыми органами.

Однако, несмотря на конституционное закрепление обязанности государства по возмещению вреда, причиненного его государственными органами (или их должностными лицами), практическая реализация соответствующего права достаточно часто бывает весьма затруднительной, в том числе и по причинам, носящим "нормативно-правовой характер". Так, ст. 122 Федерального закона "О федеральном бюджете на 2003 год" было предусмотрено, что исполнительные листы судебных органов по искам к Российской Федерации на возмещение вреда, причиненного незаконными действиями (бездействием) органов государственной власти или их должностных лиц, направляются в Минфин России для исполнения им в порядке, установленном Правительством РФ (аналогичные по сути положения содержались в ст. 135 Федерального закона "О федеральном бюджете на 2004 год" и в ст. 111 Федерального закона "О федеральном бюджете на 2005 год", закреплявших, что исполнение судебных актов по искам к Российской Федерации службой судебных приставов не производится). Во исполнение ст. 122 указанного Закона постановлением Правительства РФ от 09.09.2002 N 666 были утверждены Правила исполнения Минфином России судебных актов по искам к казне РФ на возмещение вреда, причиненного незаконными действиями (бездействием) органов государственной власти либо их должностных лиц. Эти нормативные положения в их системной взаимосвязи были предметом рассмотрения Конституционного Суда РФ в связи с жалобами ряда граждан, а также ОАО "Хабаровскэнерго". Заявители полагали, что оспариваемые ими нормы лишают их прав по исполнению судебного акта в рамках исполнительного производства по отношению к должнику в лице Российской Федерации в полном объеме, а также допускают возможность как неисполнения судебного решения, обязывающего возместить вред за счет казны РФ, так и исполнения судебного решения в неопределенные сроки, что противоречит ст. 2, 4, 15, 17, 18, 45, 46, 52 и 53 Конституции.

В своем Постановлении по данному делу от 14.07.2005 N 8-П*(685) Суд, опираясь на нормы Конституции, международно-правовых актов, решения Европейского Суда по правам человека, исходил из того, что участвуя в регулируемых гражданским законодательством отношениях, возникающих при возмещении вреда, причиненного частным лицам, Российская Федерация выступает на равных началах с иными участниками этих отношений. При этом государство, действуя в рамках своих дискреционных полномочий в сфере правового регулирования исполнительного производства (п. "о" ст. 71 Конституции), не может вводить такое правовое регулирование, которое приводило бы к неравенству публично-правовых образований и частных лиц. Возлагая исполнение требований судебных актов на различные органы и организации, государство, руководствуясь ч. 2 ст. 8, ст. 53, п. "о" ст. 71, обязано исходить из того, что положение взыскателя не должно ухудшаться, несмотря на то что ответчиком является публичная власть. Иными словами, законодатель обязан вводить в правовое регулирование нормы, направленные на недопущение ситуации, при которой отсутствие денежных средств у государства могло бы воспрепятствовать ему выполнить свое обязательство. В случаях причинения вреда гражданам и юридическим лицам незаконными действиями (бездействием) органов государственной власти и органов местного самоуправления, их должностных лиц часть бюджетных средств, составляющих казну РФ (п. 4 ст. 214 ГК), подлежит в силу ст. 53 Конституции и конкретизирующих ее ст. 15, 16, 1069 и 1070 ГК обращению к взысканию в судебном порядке.

Вынесение решений по искам к Российской Федерации, как отметил Конституционный Суд, порождает коллизию конституционных ценностей: своевременности и полноты исполнения судебного решения, с одной с стороны, и стабильности и непрерывности в реализации государством возложенных на него функций - с другой. Учитывая это, федеральный законодатель вправе установить порядок исполнения судебных решений в отношении государства, предусматривающий определенные изъятия из общих правил исполнительного производства, с тем чтобы государству в процессе исполнения судебного решения по иску к Российской Федерации, во всяком случае, была обеспечена возможность принять организационно-технические меры по перераспределению бюджетных средств, находящихся на казначейских счетах таким образом, чтобы реализация права на судебную защиту не парализовала деятельность соответствующих государственных структур (действия которых были причиной вынесения решения против РФ) и, следовательно, не приводила бы к нарушению обеспечиваемых их функционированием прав и свобод человека и гражданина.

Это позволило Конституционному Суду РФ сделать вывод о том, что положение ч. 1 ст. 122 Федерального закона "О федеральном бюджете на 2003 год", обязывающее Минфин России к принятию исполнительных листов по искам к Российской Федерации для исполнения, не противоречит Конституции постольку, поскольку направлено на установление механизма исполнения судебных решений данной категории в части определения федерального органа государственной власти, ответственного за их исполнение. Вместе с тем Суд признал не соответствующей Конституции ст. 122 указанного Закона в той части, в какой ею было возложено на Правительство РФ полномочие по регулированию исполнения судебных решений по искам к Российской Федерации, составляющее исключительную прерогативу федерального законодателя; делегировав соответствующее полномочие Правительству РФ, федеральный законодатель не установил ни объема, ни пределов такого регулирования. Как неконституционные оценил Конституционный Суд и п. 3, 5, 6 упомянутых Правил исполнения Минфином России судебных актов по искам к Российской Федерации на возмещение вреда. В соответствии с этим Постановлением вытекающие из него изменения и дополнения были сделаны в действующих нормативно-правовых актах (ГПК, АПК, БК, Законе об исполнительном производстве).

Однако проблемы с неисполнением решений, вынесенных против РФ, ее субъектов и муниципальных образований, остаются заслуживающими большего внимания как со стороны законодателя, так и со стороны правоприменителей, подтверждением чего служит неиссякающее количество жалоб в Европейский Суд по правам человека, в том числе применительно к случаям, когда соответствующие выплаты должны были производиться за счет казны РФ*(686), но тем не менее произведены не были либо были произведены несвоевременно.

3. Дальнейшая конкретизация комментируемой статьи содержится также в ст. 1070 ГК. Регламентируя особый вид деликтного обязательства, она предусматривает ответственность за вред, причиненный актами правоохранительных органов и суда. Согласно п. 1 ст. 1070 ГК вред, причиненный гражданину в результате незаконного осуждения, незаконного привлечения к уголовной ответственности, незаконного применения в качестве меры пресечения заключения под стражу или подписки о невыезде, незаконного привлечения к административной ответственности в виде административного ареста, а также вред, причиненный юридическому лицу в результате незаконного привлечения к административной ответственности в виде административного приостановления деятельности, возмещается за счет казны РФ, а в случаях, предусмотренных законом, за счет казны субъекта РФ или казны муниципального образования в полном объеме независимо от вины должностных лиц органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда в порядке, установленном законом. Как видно из содержания данной нормы, она направлена прежде всего на гражданско-правовую защиту конституционного права каждого на свободу и личную неприкосновенность (ст. 22), если оно было нарушено актами правоохранительных органов или суда и повлекло за собой причинение имущественного или морального вреда.

В п. 1 ст. 1070 ГК содержится исчерпывающий перечень незаконных действий правоохранительных органов, при наличии которых законом, в изъятие из общих начал гражданско-правовой ответственности (которые распространяются на все прочие случаи причинения вреда незаконными действиями государственных органов, органов местного самоуправления и должностных лиц - ст. 1069 ГК), предусмотрено возмещение вреда независимо от вины должностных лиц соответствующих органов. Последнее обстоятельство служит дополнительной гарантией того, что вред, причиненный гражданину без всякого умысла или небрежности со стороны должностного лица упомянутых правоохранительных органов, подлежит возмещению.

Применительно же к тому, что перечень указанных в ГК оснований является исчерпывающим, в юридической литературе приводилась весьма убедительная критика*(687), подчеркивалось, что незаконное проведение обыска, незаконное задержание подозреваемого, незаконное применение принудительных мер медицинского характера и др. могут повлечь за собой такое же причинение имущественного и морального вреда, что и поименованные в п. 1 ст. 1070 ГК действия. С целью преодоления известной узости существующего регулирования Конституционным Судом РФ было принято Определение от 04.12.2003 N 440-О*(688), в котором дано конституционно-правовое истолкование содержания п. 1 ст. 1070 ГК. Конституционный Суд пришел к выводу о том, что п. 1 ст. 1070 ГК - по его конституционно-правовому смыслу, выявленному на основе правовых позиций, которые были выражены Судом в Постановлении, сохраняющем свою силу*(689), означает, что подлежит возмещению за счет казны в полном объеме независимо от вины должностных лиц органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда вред, причиненный гражданину не только в результате незаконного осуждения, незаконного привлечения к уголовной ответственности, незаконного применения в качестве меры пресечения заключения под стражу или подписки о невыезде, незаконного наложения административного взыскания в виде ареста или исправительных работ, но и в результате незаконного задержания в качестве подозреваемого.

Конституционному истолкованию Суда п. 1 ст. 1070 ГК корреспондируют положения УПК, который, основываясь на ст. 53 Конституции, в гл. 18 закрепил самостоятельный институт реабилитации, предусмотрев основания возникновения права на реабилитацию, порядок его реализации, виды вреда, подлежащего возмещению. При этом круг оснований для реабилитации, предполагающей право на возмещение имущественного вреда, устранение последствий морального вреда и восстановление в трудовых, пенсионных, жилищных и иных правах и т.д., значительно шире, чем упомянутый в п. 1 ст. 1070 ГК.

Правом на возмещение вреда в полном объеме, независимо от вины органа дознания, дознавателя, следователя, прокурора и суда, в порядке, предусмотренном УПК, обладают: подсудимый, в отношении которого вынесен оправдательный приговор или уголовное преследование в отношении которого прекращено в связи с отказом государственного обвинителя от обвинения; подозреваемый (обвиняемый), уголовное преследование в отношении которого прекращено по реабилитирующим основаниям; осужденный, в отношении которого полностью или частично отменен вступивший в законную силу обвинительный приговор суда и уголовное дело; а также лицо, в отношении которого отменено незаконное или необоснованное постановление суда о применении принудительных мер медицинского характера по любому реабилитирующему основанию; кроме того, это право имеют и лица, незаконно или необоснованно подвергнутые мерам процессуального принуждения в ходе производства по уголовному делу (ст. 133 УПК).

Таким образом, на основе действующего уголовно-процессуального законодательства государство несет ответственность за вред, причиненный в результате незаконного уголовного преследования, незаконного осуждения, незаконного применения судом принудительных мер медицинского характера, а также незаконного применения мер процессуального принуждения. За иные незаконные действия органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры или суда государство несет ответственность по правилам ответственности за вину, закрепленным в ст. 1069 ГК, которая регламентирует возмещение вреда, причиненного государственными органами, органами местного самоуправления, а также их должностными лицами.

4. Специальное правило закреплено в п. 2 ст. 1070 ГК относительно возмещения государством вреда, причиненного при осуществлении правосудия: такой вред возмещается, если вина судьи установлена приговором суда, вступившим в законную силу. В Постановлении от 25.01.2001 N 1-П*(690) Конституционный Суд отметил, что отсутствие в конституционных нормах (ст. 52, 53) непосредственного указания на необходимость вины соответствующего должностного лица (лиц, выступающих от имени органа государственной власти) как на условие возмещения государством причиненного вреда, не означает, что вред, причиненный, в частности, при осуществлении правосудия незаконными действиями (бездействием) органа судебной власти и его должностных лиц, в том числе в результате злоупотребления властью, возмещается государством независимо от наличия их вины. Наличие вины - общий и общепризнанный принцип юридической ответственности во всех отраслях права, и всякое исключение из него должно быть выражено прямо и недвусмысленно. Само по себе указание в п. 2 ст. 1070 ГК на наличие вины судьи не может рассматриваться как противоречащее вытекающей из Конституции обязанности государства возместить вред, причиненный при осуществлении правосудия судом как органом государственной власти или судьей как его должностным лицом.

Законодатель - в целях обеспечения общеправового принципа справедливости и достижения баланса конституционно защищаемых ценностей и целей - вправе установить в порядке исключения, как это сделано применительно к случаям незаконного осуждения, незаконного привлечения к уголовной ответственности, незаконного ареста, возмещение государством вреда гражданину и независимо от вины должностных лиц органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда (п. 1 ст. 1070 ГК). Положение о вине судьи, установленной приговором суда, не может служить препятствием для возмещения вреда, причиненного действиями (бездействием) судьи в ходе осуществления гражданского судопроизводства, в случае если он издает незаконный акт (или проявляет противоправное бездействие) по вопросам, определяющим не материально-правовое (решение спора по существу), а процессуально-правовое положение сторон. В таких случаях, в том числе в случае противоправного деяния судьи, не выраженного в судебном акте (нарушение разумных сроков судебного разбирательства, например), его вина может быть установлена не только приговором суда, но и иным судебным решением. При этом не действует положение о презумпции вины причинителя вреда, предусмотренное п. 2 ст. 1064 ГК.

Конституционный Суд пришел также к выводу о том, что суды, рассматривая иски о возмещении государством вреда, причиненного лицу незаконными действиями (бездействием) суда (судьи) в гражданском судопроизводстве, если они не относятся к принятию актов, разрешающих дело по существу, не должны увязывать конституционное право на возмещение государством вреда непременно с личной виной судьи, установленной приговором суда. Уголовно ненаказуемые, но незаконные виновные действия (или бездействие) судьи в гражданском судопроизводстве (в том числе незаконное наложение судом ареста на имущество, нарушение разумных сроков судебного разбирательства, несвоевременное вручение лицу процессуальных документов и т.д.) должны, исходя из оспариваемого положения п. 2 ст. 1070 ГК в его конституционно-правовом смысле, выявленном в указанном Постановлении, и во взаимосвязи с положениями ст. 6 и 41 Конвенции по защите прав человека и основных свобод, рассматриваться как нарушение права на справедливое судебное разбирательство, что предполагает необходимость справедливой компенсации лицу, которому причинен вред нарушением этого права. Соответственно, положение п. 2 ст. 1070 ГК не может служить основанием для отказа в возмещении государством вреда, причиненного при осуществлении гражданского судопроизводства в иных случаях (когда спор не разрешается по существу) в результате незаконных действий (или бездействия) суда (судьи), в том числе при нарушении разумных сроков судебного разбирательства, если вина судьи установлена не приговором суда, а иным соответствующим судебным решением.

Однако с принятием Конституционным Судом данного Постановления проблемы, связанные с применением п. 2 ст. 1070 ГК в ее конституционном истолковании, автоматически не разрешились. Суды отказывали в принятии соответствующих исковых заявлений, ссылаясь на отсутствие специального указания в законе на подведомственность и подсудность данной категории дел.

В своем Определении от 27.05.2004 N 210-О*(691) Суд вынужден был вновь обратиться к правовым позициям, выраженным в Постановлении от 25.01.2001 N 1-П, и содержащемуся в нем требованию о необходимости принятия закона, определяющего подведомственность и подсудность дел о возмещении государством вреда, причиненного при осуществлении гражданского судопроизводства, в случаях, когда спор не разрешается по существу, в результате незаконных действий (или бездействия) суда (судьи), в том числе при нарушении разумных сроков судебного разбирательства. Отсутствие такого закона не означает, что к подобного рода делам не могут применяться общие правила о подведомственности и подсудности гражданских дел. Иное его истолкование приводило бы к отказу гражданам в доступе к правосудию и в компенсации государством причиненного ущерба. Кроме того, подчеркнул Конституционный Суд, в отсутствие специального правового регулирования (в данном случае - регламентации оснований и порядка возмещения государством вреда, причиненного незаконными действиями (или бездействием) суда, судьи) должны непосредственно применяться нормы Конституции и тем самым - приниматься все надлежащие меры к реализации решений КС РФ. Данная правовая позиция Суда и поныне не утратила своей актуальности.

5. Реализуя требования ст. 53 Конституции, как ГК, так и УПК исходят из принципа полного возмещения вреда*(692) (ст. 1064 ГК, ст. 133 УПК). В соответствии с нормами уголовно-процессуального законодательства возмещение имущественного вреда включает в себя возмещение: утраченных вследствие уголовного преследования заработной платы, пенсии, пособия, других средств, которых гражданин лишился в результате уголовного преследования; имущества, конфискованного или обращенного в доход государства на основании приговора или решения суда; штрафов и процессуальных издержек, взысканных с него во исполнение приговора суда; сумм, выплаченных им за оказание юридической помощи, а также иных расходов (ст. 135 УПК РФ). В свою очередь ГК, определяя способы возмещения вреда, обязывает, в соответствии с обстоятельствами дела, возместить вред в натуре или возместить причиненные убытки (ст. 1082), которые включают в себя как расходы, которые лицо, чье право нарушено, произвело или должно будет произвести для восстановления нарушенного права, утрату или повреждение его имущества (реальный ущерб), так и неполученные доходы, которые это лицо получило бы при обычных условиях гражданского оборота, если бы его право не было нарушено (упущенная выгода) (п. 2 ст. 15 ГК).

Уголовно-процессуальный кодекс, прямо не указывая упущенную выгоду как один из компонентов возмещения вреда, тем не менее содержит упоминание о "средствах, которых реабилитированный лишился в результате уголовного преследования", что дает основание полагать в целом о единстве подхода к определению объема вреда, подлежащего возмещению в каждом конкретном случае*(693). В случае несогласия с решениями судебных и правоохранительных органов, касающимися возмещения вреда, реабилитированный может обжаловать их как в вышестоящий орган, так и в судебном порядке (ст. 123-125 УПК). С целью устранения последствий причиненного реабилитированному лицу морального вреда, УПК обязывает прокурора от имени государства принести официальные извинения реабилитированному за причиненный ему вред, предусматривает иные формы моральной компенсации (посредством сообщений в СМИ, по месту работы и т.п.).

Вопросы о выплате денежных компенсаций за причиненный моральный вред (ст. 138 УПК РФ) разрешаются в порядке гражданского судопроизводства. Согласно ГК в случаях, предусмотренных законом, компенсация морального вреда осуществляется (в отличие от общего правила) независимо от вины причинителя вреда, в частности, когда вред причинен гражданину в результате его незаконного осуждения, незаконного привлечения к уголовной ответственности, незаконного применения в качестве меры пресечения заключения под стражу или подписки о невыезде, незаконного наложения административного ареста или исправительных работ (ст. 1100). С учетом положений ст. 53 Конституции и ст. 133 УПК, предусматривающей обязанность по возмещению государством в полном объеме вреда, причиненного гражданину в результате уголовного преследования, в том числе при незаконном применении принудительных мер медицинского характера, мер процессуального принуждения в ходе производства по уголовному делу (включая устранение последствий морального вреда) независимо от вины органа дознания, дознавателя, следователя, прокурора и суда, должны применяться и нормы ГК, определяющие основания и размер компенсации морального вреда (ст. 151, ч. 1 и 3 ст. 1099, ст. 1100, 1101)*(694).

В особом порядке возмещается вред, причиненный правоохранительными и судебными органами жертвам политических репрессий. На эти отношения не распространяются нормы ст. 1070 ГК, а применяется Закон РФ от 18.10.1991 N 1761-1 "О реабилитации жертв политических репрессий" (в ред. от 01.07.2005). Оценивая по жалобам ряда граждан изменения, внесенные в ст. 16 указанного Закона, на предмет их соответствия Конституции, Конституционный Суд пришел к выводу, что федеральный законодатель, закрепляя различного рода меры, направленные на восстановление и защиту прав реабилитированных лиц и лиц, признанных пострадавшими от политических репрессий, на возмещение причиненного им вреда, и определяя степень и формы участия субъектов РФ в их реализации, вправе установить, что обеспечение указанных лиц мерами социальной поддержки осуществляется субъектами РФ, и отнести расходные обязательства по обеспечению ими к расходным обязательствам субъектов РФ. Однако при внесении такого рода изменений в правовое регулирование Российская Федерация как правовое и социальное государство не может произвольно отказаться от выполнения взятых на себя публично-правовых обязательств; при переходе к новому правовому регулированию обеспечения мерами социальной поддержки реабилитированных лиц и лиц, признанных пострадавшими от политических репрессий, должны быть предусмотрены соответствующие правовые механизмы, позволяющие с учетом специфики правового статуса этих лиц обеспечить сохранение достигнутого уровня защиты их прав и свобод, гарантий их социальной защищенности, созданы необходимые, в том числе финансовые, условия для надлежащего осуществления субъектами РФ мер социальной поддержки названных категорий граждан (Определение КС РФ от 01.12.2005 N 462-О*(695)).

6. Комментируемая статья Конституции предполагает в своей реализации основанное на ее положениях тесное взаимодействие механизмов отраслевого правового регулирования. Однако в случаях причинения вреда людям в результате техногенных катастроф глобального характера, экологических бедствий, когда такой вред реально невосполним и неисчислим, он не может быть возмещен в порядке, предусмотренном гражданским, административным, уголовным и другим отраслевым законодательством. Как отметил Конституционный Суд в Постановлении от 01.12.1997 N 18-П*(696), государство должно стремиться к его более полному возмещению на основе принципа максимально возможного использования государством имеющихся средств для обеспечения достаточности таких средств, а признанный государством объем возмещения должен безусловно соблюдаться. Развивая эту позицию в дальнейшем, Суд подчеркнул, что предусмотренный законом размер возмещения вреда (причиненного чернобыльской катастрофой) должен обеспечивать лицам, пострадавшим в результате этой катастрофы, такой уровень жизни, при котором не ставились бы под сомнение само их право на возмещение вреда и принцип уважения достоинства личности. Принимая на себя ответственность по возмещению вреда, государство обязано руководствоваться вытекающими из ст. 2, 19 и 42 Конституции требованиями, в основе которых лежит признание в качестве конституционной ценности жизни и здоровья, имеющих равное, одинаковое значение для всех граждан, пострадавших в результате чернобыльской катастрофы (см. Постановление КС РФ от 19.06.2002 N 11-П*(697)).

Опираясь на приведенные позиции, Конституционный Суд подчеркнул, что предусмотренное законодательством приостановление действия тех или иных его норм о праве на получение выплат по обязательному бесплатному государственному страхованию личности от риска радиационного ущерба не может рассматриваться как исключающее право граждан, подвергшихся радиоактивному воздействию вследствие чернобыльской катастрофы, на возмещение причиненного вреда в полном, установленном законом объеме (см. Определение от 08.06.2004 N 344-О*(698)).

7. Еще одна весьма значительная область реализации положений ст. 53 Конституции - возмещение вреда, причиненного в результате террористических актов. В соответствии с целым рядом международно-правовых актов, принятых в этой сфере, а также Руководящими принципами в области прав человека и борьбы с терроризмом (2002 г.), если возмещение ущерба не может быть полностью обеспечено за счет других источников, в частности путем конфискации имущества, принадлежащего исполнителям, организаторам и спонсорам террористических актов, государство должно в отношении таких актов, совершенных на его территории, содействовать возмещению ущерба жертвам за нанесенные увечья и причиненный вред здоровью.

Как было отмечено в Определении КС РФ от 27.12.2005 N 523-О*(699) применительно к ст. 17 Федерального закона "О борьбе с терроризмом", государство, учитывая характер причиненного вреда, принимает на себя ответственность за действия третьих лиц, выступая тем самым гарантом возмещения ущерба пострадавшим. Организуя систему компенсаций, государство выступает не как причинитель вреда (что требовало бы полного возмещения причиненного вреда) и не как должник по деликтному обязательству, а как публичный орган, выражающий общие интересы, и как распорядитель бюджета, создаваемого и расходуемого в общих интересах. При этом в силу ст. 52 и 53 Конституции и конкретизирующими их нормами гражданского законодательства не исключается возможность для потерпевших - в части, превышающей выплаченную государством компенсацию, - возмещения имущественного и морального вреда как в рамках уголовного, так и гражданского судопроизводства, в том числе путем возмещения вреда, причиненного в результате незаконных действий (бездействия) соответствующих государственных органов или их должностных лиц при осуществлении мер, направленных на пресечение террористической акции и устранение ее последствий. По смыслу ст. 53 Конституции государство несет обязанность возмещения вреда, связанного с осуществлением государственной деятельности во всех ее сферах, независимо от возложения ответственности на конкретные органы государственной власти или должностных лиц (Постановление КС РФ от 01.12.1997 N 18-П).

Приведенные правовые позиции Конституционного Суда особенно актуальны с учетом практики применения Конвенции Европейским Судом по правам человека в случаях, когда государством не осуществлялось надлежащего расследования обстоятельств причинения вреда жизни и здоровью лиц, пострадавших в результате террористических действий. Так, в решении от 27 июля 1998 г. по делу "Гюлек против Турции" (Gulec v. Turkey) Суд указал следующее: "Обязанность государства охранять право на жизнь, предусмотренная ст. 2 Конвенции, вместе с общей обязанностью, изложенной в ст. 1 Конвенции, обеспечить "каждому, находящемуся под их юрисдикцией права и свободы, предусмотренные в разделе 1 Конвенции", предполагает наличие действенной формы официального расследования случаев убийства людей, произошедших в результате применения агентами государства силы (inter alios). Выполнение государством обязанностей по охране права на жизнь в соответствии со ст. 2 Конвенции означает, что агенты государства ответственны за необоснованное применение силы, способной повлечь смерть людей. Поэтому их действия должны быть предметом независимой и публичной оценки, способной определить, оправдано ли применение соответствующей силы в конкретном случае".

Нетрудно заметить, что за последнее десятилетие сфера применения (и необходимость применения) положений ст. 53 Конституции значительно расширилась, вместе с тем возросла не только сама по себе значимость данной конституционно-правовой гарантии прав человека и гражданина, но и расширилась сфера ответственности государства за свои действия (действия государственных органов и должностных лиц).